22 апреля 2019 года — 120 лет со дня рождения Владимира Владимировича Набокова (литературные псевдонимы: Вл.Сирин, В.Сирин, Василий Шишков; 22(10).04.1899, Санкт-Петербург, Россия – 02.07.1977, Лозанна, Швейцария), писателя, поэта, переводчика, энтомолога. Из старинной дворянской семьи. Отец его, Владимир Дмитриевич, — правовед и известный политик, один из лидеров Конституционно-демократической партии, член Государственной думы. Мать, Елена Ивановна Рукавишникова, — из старообрядческой семьи золотопромышленников.
С раннего детства Владимир Набоков воспитывался в английском духе, даже имя его произносилось на английский манер — Поди. Он получил домашнее образование — «научился читать по-английски раньше, чем по-русски» и хорошо рисовать (учил его рисованию художник М.Добужинский). В распоряжении мальчика была домашняя библиотека с широким выбором мировой классики, а также журналы разных стран по энтомологии, ставшей на всю жизнь страстным хобби Набокова. Под влиянием отца он увлеченно занимался теннисом, боксом, шахматами, но «алтарем, жизнью, безумием» стали для него русские стихи.
В 1911 году молодой Набоков поступает в Тенишевское училище, куда приезжает на лимузине и где демонстрирует свой «юношеский снобизм» и нежелание «приобщиться к среде». Творческие опыты он начал со стихов. «Лунная греза» — одно из первых опубликованных в большой печати его стихотворений (Вестник Европы. 1916. № 7). В том же году выходит его первый поэтический сборник — «Стихи» (по собственному признанию автора — «банальные любовные стихи», к которым он никогда больше не возвращался). И в том же году юный Набоков получил имение Рождествено и миллионное наследство от Василия Ивановича Рукавишникова, дяди по матери.
Следующий, роковой, 1917 год заставил семью Набоковых бежать в Крым, где Владимир Дмитриевич стал министром юстиции местного правительства, а Владимир Владимирович готовился вступить в Добровольческую армию (и «уже примерял сапоги»), но не успел — в Крым заходили красные. Семья эмигрировала сначала в Турцию, а потом через Грецию и Францию — в Англию (1919). По совету Г.Струве, Набоков поступает в Кембриджский университет, где сначала изучает энтомологию, затем переходит на словесность. В марте 1922 года в Берлине был убит Владимир Дмитриевич, отец Набокова.
После окончания с отличием Кембриджского университета, Владимир Владимирович переезжает в Берлин (1922). Чтобы прокормиться, он занимается переводами статей для газет, составлением шахматных задач, уроками тенниса, французского и английского языков, пишет рассказы, выступает как актер, играет в футбол. В 1925 году в «Нашем мире», приложении к берлинской газете «Руль», Набоков впервые использовал термин «крестословица» для обозначения кроссвордов, которые он составлял. На протяжении берлинского, да и всего европейского периода своей жизни он активно печатался в русских эмигрантских изданиях, включая и основанную отцом газету «Руль». В 1923 году в Берлине выходят два сборника его стихов — «Горний путь» и «Гроздь». В этот же период публикуются и его пьесы. По воспоминаниям современников, в 1920-е годы Набоков выглядел «на диво стройным» молодым человеком «с неотразимо привлекательным тонким умным лицом», с характером, отмеченным «ненасытимой беспечной жизнерадостностью». Восхищенные женщины называли его «английским принцем». Печатался Набоков весь свой европейский эмигрантский период на русском языке под псевдонимом Сирин.
Как поэта Набокова характеризует «необычайная зоркость взгляда, непривычность ракурса, внимание к деталям, а также исключительная верность однажды найденным образам, мыслям, метафорам, создающим в своем переходе из книги в книгу “удивительные миражи”» (В.Федоров).
Как прозаик Набоков начинается с рассказов, являющихся как бы «личинками» будущих его «романов-бабочек» (Б.Носик), равно как и последние можно рассматривать всего лишь как части некоего единого набоковского метаромана, первой частью которого является роман «Машенька» (1926). Тема воспоминания как средства вернуть прошлое становится отныне одним из структурообразующих начал в метаромане Набокова (Б.Носик).
Конец 1920-х годов отмечен им романом «Защита Лужина» (1929), повестью «Соглядатай» (1930) и романом «Подвиг» (1932), которым, по словам З.Шаховской, «Набоков как бы компенсировал “ностальгию подвига”, порожденную в нем угрызениями совести за неучастие в Гражданской войне».
Болезненно-острым неприятием любых тоталитарных режимов проникнуты многие его произведения, например, рассказ «Истребление тиранов» (1936), романы «Приглашение на казнь» (1935–1936) и «Дар» (1938). Насколько сильна была ностальгия Владимира Владимировича по России, настолько же не принимался им тоталитарный режим в СССР, о чем он повторял как от собственного имени, так и устами своих героев, большинство из которых, как и он, являлись изгнанниками и беглецами из «ленинизированной России». В 1937 году Набоков с женой и сыном, как и многие русские, переезжает из Германии во Францию, из которой в начале войны в 1940 году уезжает в США, где долгие годы преподает словесность в различных учебных заведениях и где русский писатель Сирин превращается в американского писателя Набокова, пишущего по-английски.
За 20 лет жизни в Америке он написал на английском языке (переход на который был мучительным и переживался писателем как глубоко «личная трагедия») романы «Истинная жизнь Себастьяна Найта» (1941), «Другие берега» (1951 — вариант на английском языке, 1954 — на русском), «Пнин» (1957) и принесшую ему мировую славу и материальное благополучие, сразу же ставшую бестселлером «Лолиту» (1955). Роман назван по имени его малолетней героини, 12-летней американской школьницы. Задолго еще до него «малолетние героини бесконечно волновали воображение персонажей Набокова» (Б.Носик). Прежде всего, ярко выявленная и вообще «плодотворная» для прозы Набокова «преступная аберрация психики» (Б.Носик) сопряжена здесь с извечным стремлением Набокова-художника преодолеть пошлую явь, выпрыгнуть за ее «решетку» к проблеску истинного бытия.
Вслед за «Лолитой» следуют романы «Бледный огонь» (1962), «Ада» (1969), «Просвечивающие предметы» (1972), «Взгляни на арлекинов!» (1974).
И в 1950-е годы он продолжал высказываться о советском периоде в истории России как «эре кровопролития, концентрационных лагерей и заложничества», установленного Лениным «презренного и мерзостного террора», пыток и расстрелов («Другие берега»). Только в 1960-е годы это неприятие сменяется даже не надеждой, а скорее предчувствием, что под влиянием Запада, и особенно Америки, СССР как государство перестанет существовать.
В 1960 году Набоков снова переселяется в Европу и постоянно проживает до конца своих дней почти рядом с Россией, в Швейцарии, на берегу Женевского озера, в курортном местечке Монтрё, поразившем его еще в молодые годы своим «совершенно русским запахом здешней еловой глуши». Здесь в гостинице «Монтрё Палас» на вопрос корреспондента «Би-би-си», намерен ли он вернуться на родину, Набоков ответил: «Я никогда не вернусь, по той причине, что вся та Россия, которая нужна мне, всегда со мной: литература, язык и мое собственное русское детство. Я никогда не вернусь. Я никогда не сдамся. К тому же уродливая тень полицейского государства и не развеется еще при моей жизни. Не думаю, чтоб там знали мои произведения...»
На Нобелевскую премию по литературе Набокова выдвигали четыре года подряд: в 1963, 1964, 1965, 1966 годах. А.И.Солженицын, спустя два года после получения Нобелевской премии, написал письмо в шведский комитет (1972), в котором рекомендовал номинировать В.В.Набокова на Нобелевскую премию по литературе. Номинация не состоялась, но, несмотря на это, Набоков выразил глубокую благодарность Александру Исаевичу в письме, отправленном в 1974 году, после высылки Солженицына из СССР.
Владимир Владимирович Набоков ушел из жизни 2 июля 1977 года, похоронен на кладбище Клэренс в Монтрё (Швейцария).
К России
Отвяжись, я тебя умоляю!
Вечер страшен, гул жизни затих.
Я беспомощен. Я умираю
от слепых наплываний твоих.
Тот, кто вольно отчизну покинул,
волен выть на вершинах о ней,
но теперь я спустился в долину,
и теперь приближаться не смей.
Навсегда я готов затаиться
и без имени жить. Я готов,
чтоб с тобой и во снах не сходиться,
отказаться от всяческих снов;
обескровить себя, искалечить,
не касаться любимейших книг,
променять на любое наречье
все, что есть у меня, — мой язык.
Но зато, о Россия, сквозь слезы,
сквозь траву двух несмежных могил,
сквозь дрожащие пятна березы,
сквозь все то, чем я смолоду жил,
дорогими слепыми глазами
не смотри на меня, пожалей,
не ищи в этой угольной яме,
не нащупывай жизни моей!
Ибо годы прошли и столетья,
и за горе, за муку, за стыд, —
поздно, поздно! — никто не ответит,
и душа никому не простит.
Париж, 1939
См. публикации В.В.Набокова в каталоге библиотеки Дома русского зарубежья им. А.Солженицына.
В.Р.Зубова