75 лет со дня гибели матери Марии

31 марта 2020 года — 75 лет со дня гибели матери Марии (в миру Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, во втором браке — Скобцова, урожд. Пиленко; 20(08).12.1891, Рига, Россия – 31.03.1945, концлагерь Равенсбрюк, Германия), поэта, публициста, общественного и религиозного деятеля, монахини, святой мученицы. Из дворян. Отец — Юрий Дмитриевич, юрист, педагог и винодел, мать — Софья Борисовна, из старинного рода Делоне. Детские годы Елизаветы прошли в Анапе, куда после смерти деда переехала семья. В мае 1905 года отец был назначен директором Императорского Никитского ботанического сада и училища садоводства и виноделия. Они переехали в Ялту, где Лиза окончила 4-й класс ялтинской женской гимназии с наградой 2-й степени.

Дружба с К.П.Победоносцевым длилась у Лизы с 5 до 13 лет, до времени революции 1905 года. Потом произошел перелом (см. очерк «Друг моего детства» (1925), посвященный Победоносцеву). В 1906 году после внезапной кончины отца семья уехала в Петербург, где было много родных. Об этом событии она напишет в очерке «Встречи с Блоком» (1936) так: «Умер мой отец… Так кончилось детство… Эта смерть никому не нужна. Она несправедливость. Значит, нет справедливости. А если нет справедливости, то нет и справедливого Бога. Если же нет справедливого Бога, то, значит, и вообще Бога нет».

В Петербурге семья проживала в небольшой квартире в Басковом переулке, Елизавета училась в Таганцевской, а затем в Стоюнинской гимназии. Из гимназических времен ей запомнилось всеобщее увлечение Л.Андреевым, В.Ф.Комиссаржевской, М.Метерлинком. Она мечтала встретить революционеров, готовых пожертвовать своей жизнью за народ. «Народ» занял главное место в ее сердце, место, которое осталось «пусто» после «смерти Бога»: «Самая острая тоска за всю жизнь была именно тогда. И душе хотелось подвига, гибели за всю неправду мира, чтобы не было… бессмыслицы» (Там же). «Смерть Бога», переживание бессмыслицы бытия, тоска по смыслу и его поиск — все это делало ее причастной духу своего времени.

Мечты о встрече с настоящими революционерами в годы учебы в гимназии не осуществились, студенты-марксисты, изучавшие политэкономию вместо того, чтобы жертвовать собой, ее не вдохновили, а изучение марксистской литературы не могло избавить от душевной тоски. Зато произошла встреча с А.Блоком в 1908 году, положившая начало их длительной переписке. Несмотря на душевный кризис, она окончила гимназию в мае 1909 года с серебряной медалью и поступила на философское отделение историко-филологического отдела Бестужевских женских курсов, где преподавали Лосский и Франк. Академическому подходу к философии, прививаемому на курсах, противостояли головокружительные «синтезы» и «интуитивные восприятия грядущего» Вяч. Иванова и ряда других русских мыслителей, которых она слышала в его «Башне» и на заседаниях Религиозно-философских собраний. Их «новое религиозное сознание» оказалось той средой, которая повлияла на формирование мировоззрения молодой Елизаветы Юрьевны. На период с 1908 по 1912 год как раз и приходится пик ее «декаденства». В 1910 году Елизавета Юрьевна вышла замуж за помощника присяжного поверенного, сына видного масона и профессора права Дмитрия Кузмина-Караваева. Ее муж, эстетствующий юрист, был синдиком «Цеха поэтов», через него она вошла в эту группу, где встречалась с Гумилевым, Ахматовой, Мандельштамом и другими. Именно «Цех поэтов» выпустил ее первый сборник «Скифские черепки» (обложка была выполнена С.Городецким). Но и здесь Елизавета Юрьевна оказалась чужой. На осознание этого ушло немало душевных сил и времени, в конечном счете «Петербург ее победил». А Блок советовал ей найти для себя «выход в природе, в соприкосновении с народом», предупреждая: «Если не поздно, то бегите от нас, умирающих…» (Там же).

После разрыва с мужем в 1910-е годы (формально брак был расторгнут в 1916 году), оставив Бестужевские курсы, так и не получив диплома, она уехала сначала на немецкий курорт Бад-Наухайм, а затем в Крым, где общалась с А.Толстым, М.Волошиным, А.Лентуловым. В Анапе Елизавета Юрьевна много работала вместе с местными жителями в своем имении на виноградниках, здесь же она нашла свою любовь — «простого человека», о котором ничего не известно, даже его имени. От этой любви в 1913 году рождается дочь Гаяна... Крестным отцом стал А.Толстой.

Период с 1917 по 1923 год был для нее в творческом отношении наименее плодотворным. Это было страшное время — революция, Гражданская война и «исход». Свое участие в революции Елизавета Юрьевна описала в 1942 году в «Духовом дне»: «С моим народом вместе шла на бунт, / В восстании всеобщем восставала». Сначала было вступление в партию социалистов-революционеров, унаследовавшую многие идеи и методы народников, что и послужило главной причиной ее выбора. Елизавета Юрьевна была членом правого крыла партии, выступавшего против одностороннего прекращения войны и упразднения частной собственности, хотя и за ее передел. Именно тогда она проявила свой недюжинный талант и энергию. Человек слова и дела, Елизавета Юрьевна передала казакам станицы Гостагаевской свое наследственное имение (около 60 десятин) в безвозмездное пользование.

В феврале 1918 года стала товарищем городского головы Анапы, возглавила отделы здравоохранения и образования, а в конце февраля возглавила управу. В апреле 1918 года большевики ликвидировали управу, а ее членов сделали комиссарами, без ее согласия включив Елизавету Юрьевну в большевистский Совет комиссаром по народному образованию и здравоохранению. В этой должности она фактически не работала, принимала участие в сопротивлении большевикам, которое организовали эсеры, летом 1918 и 1919 годов, была делегатом восьмого (и, возможно, девятого) партийного съезда правых эсеров в Москве. Во время Гражданской войны участвовала в подпольной работе, помогала добровольцам пробираться к белым (готовила фальшивые документы) и даже, если верить автобиографической повести «Равнина русская», замышляла покушение на Л.Троцкого.

Она вернулась домой в конце 1918 года, надеясь, что будет здесь в безопасности, однако была арестована и предстала перед судом за «комиссарство», ее с трудом удалось спасти от смертной казни, в том числе благодаря будущему мужу — председателю Кубанской краевой рады Д.Е.Скобцову и открытому письму, подписанному М.Волошиным, А.Толстым, В.Инбер и другими. Предположительно в 1919 году Елизавета Юрьевна вышла замуж за Скобцова. В том же году правые эсеры на Кубани стали отстаивать самостоятельность края, выступая против добровольческой борьбы за «единую и неделимую» Россию. Эти интересы были чужды Елизавете Юрьевне, ее мужу и ее брату, белому офицеру, именно тогда, вероятно, она отошла от партийной работы и посвятила себя семье.

Весной 1920 года, после поражения Белой армии на Кубани, она вместе с матерью и шестилетней дочерью Гаяной покинула родину, эвакуировавшись из Новороссийска в Грузию, где у Елизаветы Юрьевны родился сын Юрий, затем перебралась в Константинополь, где воссоединилась с Д.Скобцовым, затем — в Сербию, где в 1922 году родилась дочь Анастасия. В начале 1924 года семья добралась до Парижа, где выходит регулярно проза Елизаветы Юрьевны: повести «Равнина русская» (1924) и «Клим Семенович Барынькин» (1925), очерки — «Последние римляне» (1924), «Друг моего детства» (1925), «Как я была городским головой» (1925). Почти все произведения подписаны псевдонимом Юрий Данилов. Смерть младшей дочери от менингита 7 марта 1926 года вызвала сильнейшее потрясение в ее душе. «Сколько лет, — всегда, я не знала, что такое раскаяние, а сейчас ужасаюсь ничтожеству своему… Рядом с Настей я чувствую, как всю жизнь душа по переулочкам бродила, и сейчас хочу настоящего очищенного пути не во имя веры в жизнь, а чтобы оправдать, понять и принять смерть… надо вечно помнить о своем ничтожестве» (цит. по: Гаккель С., прот. Мать Мария. М., 1993).

Шесть лет жизни, с 1926 года до принятия монашества в 1932 году, можно считать временем подготовки ее к постригу. Елизавета Юрьевна по своей инициативе рассталась с мужем, и он стал жить отдельно от семьи. В 1927 году она пришла в Русское студенческое христианское движение (с 1927 — член совета РСХД, а с 1930 — разъездной секретарь) и вошла в круг таких русских религиозных философов и мыслителей, как Н.Бердяев, о. Сергий Булгаков, В.Зеньковский, Г.Федотов, К.Мочульский. В эти же годы по заказу РСХД она написала три небольшие книги о русских религиозных мыслителях: «А.С.Хомяков», «Мировоззрение Владимира Соловьева» и «Достоевский и современность» (1929) и ряд статей о судьбе России и русской Церкви. Как разъездной секретарь РСХД Елизавета Юрьевна объездила всю Францию, опубликовала очерки «Русская география Франции» (1932) и, после десятилетнего перерыва, вновь стала писать стихи. Возвращение Елизаветы Юрьевны в Церковь сопровождалось обращением к святоотеческой традиции. Однако для нее, как и для многих других русских эмигрантов, вернувшихся после опыта революции в Церковь, оставался неразрешенным вопрос об ее отношении к России, будущему ее народа, да и всего мира, пережившего мировую войну и революции.

В марте 1932 года она была пострижена митрополитом Евлогием в монашество с именем Мария в честь преп. Марии Египетской, обратившейся от блудной жизни к подвижничеству в пустыне. Отныне и до самой кончины в 1945 году ее жизнь была отдана монашескому подвигу. Очень скоро рядом с пансионом матери Марии появляются безработные. «Эта “меньшая братия”, по-видимому, все более и более стала интересовать мать Марию, и не только она одна, но и вообще всякая беспризорность, вопиющая нужда, безвыходное положение. Когда людям некуда идти и некому их защитить — мать Мария устремлялась им на помощь» (Манухина Т. Монахиня Мария // Кузьмина-Караваева Е.Ю. Избранное. М., 1991).

Деятельность матери Марии расширялась, и в 1934 году состоялся переезд в просторный дом на рю де Лурмель, 77. Помимо пансиона, на новом месте была устроена столовая, кормившая часто бесплатно, около 120 человек, а в старом гараже была устроена церковь во имя Покрова Божией Матери. В церкви «некоторые иконы писались монахиней Иоанной (Рейтлингер). Некоторые были пожертвованы. Остальные писались (и вышивкой украшались) самой матерью Марией. Вышивкой она также украсила стены. Облачения тоже были ее работы. Окна она расписала растительным узором» (Гаккель С., прот. Мать Мария).

Настоящим торжеством для матери Марии стало образование по благословению митрополита Евлогия 27 сентября 1935 года (в день Крестовоздвижения) объединения «Православное дело». Его почетным председателем стал сам митрополит, председателем избрали мать Марию, а заместителем председателя — К.В.Мочульского, казначеем — о. Михаила Черткова, служившего на рю де Лурмель. Название объединения предложил Бердяев, вспомнив формулу Достоевского (см.: Соловьев В. Сочинения в 2 т. М., 1990. Т. 2).

Представлению «Православного дела» была посвящена статья матери Марии в «Новом граде»: «Подлинное, богочеловеческое, целостное, соборное, православное христианство зовет нас Пасхальной песней: “Любовью друг друга обымем”, и ежедневно учит нас за литургией: “Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы”. “Возлюбим”, — это значит не только единомыслие, но и единодействие, — это значит общая жизнь. Принято думать, что христианство, обращенное к миру, это какой-то второй сорт христианства. Подлинное же благоговейно обращено к Богу, ищет богообщения, — и ничем подменить или заменить сладости богообщения нельзя и не надо. <...> Необходимо понять, что христианство требует от нас не только мистики богообщения, но и мистики человекообщения, что по существу приводит нас также к раскрытию богообщения. Только при такой установке исчезает второсортность христианства, обращенного к миру» (Мария, монахиня. Православное дело // Новый град. 1935. № 10).

Незадолго то этого, в июле 1935 года, приехавший на парижский конгресс писателей Алексей Толстой убедил свою крестницу Гаяну (ей было уже 22 года) вернуться в Россию. Отъезд старшей дочери, соратницы, был тяжелым ударом для матери Марии. В 1936 году Гаяна скоропостижно умерла в Москве. Смерть второй дочери, как и смерть первой, отразилась в новых стихах матери Марии. Вместе с частью старых они были опубликованы в сборнике «Стихи» (Берлин, 1937). Это была первая в истории Церкви и русской культуры книга стихов, выпущенная православной монахиней.

Характер деятельности «Православного дела» после 1935 года изменился, стал более масштабным. Мать Мария стояла во главе организации, опекавшей несколько храмов, общежитий, воскресных школ... После смерти Гаяны мать Мария сама встала на ее место на кухне.

Последний период жизни матери Марии, ее сотрудничество с Сопротивлением, заключение и смерть в лагере Равенсбрюк освещены в литературе подробнее всего. Последние произведения матери Марии, особенно поэма «Духов день» (1942), явились для нее, как и ее подвиг по спасению жертв нацизма, подготовкой к встрече с Богом. Последним же «обнищанием» матери Марии было то, что она не пожалела отдать Богу ради спасения людей своего сына Юрия. Он помогал матери спасать евреев от нацистов и принял мученическую смерть годом раньше — погиб в 1944 году, как и священник Димитрий Клепинин — последний духовник «Православного дела» (с 1939), ближайший соратник матери Марии (см.: Димитрий (Клепинин), свящ. Письма жене из лагеря Компьен (Франция) // Христианос. 1999. VIII). Сама мать Мария не только благословила своего сына Юрия на жертвенный путь, но и первая пошла по этому пути. Смерть каждого из ее детей, как и их имена, имели для нее свое мистическое значение.

Творчество матери Марии — уникальное явление в русской культуре. Но еще более впечатляет судьба матери Марии, которая всю свою жизнь «вылепливала свою душу», чтобы в минуту «посещения Божия» сказать: «Готово мое сердце, готово и войти в пасхальную радость воскресения» (Мария (Скобцова), мать. Воспоминания, статьи, очерки. Paris: YMCA-Press, 1992. Т. 2). В конце жизни она поняла и доказала на деле, что истинное «всеединство» осуществляется на Кресте Христовом и осуществляется в христианах-мучениках и подвижниках, распинающихся ради спасения всего мира. Такую смерть приняла сама мать Мария, на такую смерть она благословила и своего сына Юрия (Георгия). Последним ее делом была вышивка Богородицы с распятым Младенцем Христом, над которой она работала в нечеловеческих условиях нацистского лагеря в Равенсбрюке (она не была ею закончена и не сохранилась в подлиннике, но восстановлена в виде иконы по рассказам солагерниц. См.: Емельянова Т. Пятидесятница Матери Марии // Истина и Жизнь. 1998. № 9). На иконе изображена Богородица, прижимающая к своему сердцу крест, на котором распят Младенец Христос.

Мать Мария была казнена за неделю до освобождения узников Равенсбрюка войсками Красной армии. 

 …От хвороста тянет дымок 

Огонь показался у ног, 

И громче напев погребальный. 

И мгла не мертва, не пуста, 

И в ней начертанье креста — 

Конец мой, конец огнепальный… 

 7 мая 1985 года указом Президиума Верховного Совета СССР она была посмертно награждена орденом Отечественной войны II степени.

16 января 2004 года Синод Константинопольского Патриархата постановил: «...Дабы отец Дмитрий Клепинин, монахиня Мария (Скобцова), ее сын Юрий Скобцов и Илья Фондаминский, скончавшие свое житие в святости и сподобившиеся мученических венцов, почитались в лике блаженных мучеников и святых Церкви, почитались верующими, и дабы им воспевались песнопения и похвалы каждый год 20 июля».

См. публикации матери Марии в каталоге библиотеки Дома русского зарубежья им. А.Солженицына.

В.Р.Зубова


Мы используем файлы Cookies. Это позволяет нам анализировать взаимодействие посетителей с сайтом и делать его лучше. Продолжая пользоваться сайтом, вы соглашаетесь с использованием файлов Cookies
Ок