Ее называли матерью Терезой русской поэзии в США. Более 50 лет эта удивительная женщина издавала поэтические альманахи, уговаривала присылать ей рукописи русских стихов, писала рецензии. Происходило все это в Филадельфии. Долгие годы из разных штатов США, а потом и из бывшего СССР ей шли посылки для альманахов. Поэты, оказавшиеся на чужой земле в силу различных драматических событий ХХ столетия – «века-волкодава», часто именно благодаря Валентине Алексеевне Синкевич не опускали руки и продолжали писать стихи, многие из которых впоследствии вошли в золотой фонд русской поэзии.
Сама она принадлежала к так называемой второй волне эмиграции. Тем, кто оказался за пределами СССР, когда фашисты угнали их с оккупированных территорий на работы в Германию, или после плена, или после побега из нацистских лагерей на европейских землях. Их принято называть поколением Ди-Пи, от английских слов displaced persons. Те, кто в большинстве своем также являлся жертвами нацизма, с ужасом ожидали во второй половине 40-х годов выдачи НКВД в лагерях для перемещенных лиц на территории побежденной Германии.
И так случилось, что голос этих людей во многом дошел до нас именно благодаря Валентине Синкевич (1926–2018). Она стала одной из центральных фигур русской послевоенной эмиграции в США. Тридцать лет сама набирала, составляла и готовила к изданию поэтические альманахи «Перекрестки», а потом «Встречи», ставшие эпохой в истории литературы русского зарубежья.
Синкевич сама была очень сильной, хорошей поэтессой, которая синтезировала в своем творчестве лучшие традиции как русских, так и американских поэтических школ. В ее стихах много раз повторялось слово «свет», да и сама она всегда оставалась человеком поразительно светлым и добрым.
Валентина Алексеевна писала также и работы по истории американской литературы, благодаря ей российским читателям стали намного ближе строки Уолта Уитмена и Роберта Фроста.
И все же для историков культуры эта удивительная женщина стала прежде всего той, которая донесла до нас огромный пласт наследия русской эмиграции. В основном представителей «ди-пийского» поколения, живших в Соединенных Штатах. Именно им, художниками и поэтам поколения Ди-Пи, и посвящена первая ее посмертная книга «О незабываемых. Литературно-мемуарные очерки. Интервью». Здесь рассказы о соратниках по изгнанию. О короле поэзии второй волны Иване Елагине, чьи строки об оставленном Киеве и окнах в русских домах до сих пор вызывают дрожь, о его жене Ольге Анстей, тоже киевлянке. Ее вторым мужем стал князь-белогвардеец Николай Кудашев, и Ольга Николаевна находила очень точные, выразительные слова, чтобы описать его поколение. Синкевич рассказывает нам о замечательном знатоке футуризма, авторе диссертации о Хлебникове, защищенной в Университете Беркли, до сих пор загадочном Владимире Маркове. Конечно, Валентина Алексеевна не могла обойти своего близкого друга и соратника по многочисленным издательским и литературным делам, прекрасного художника, председателя общества акварелистов США Сергея Львовича Голлербаха. Вы можете познакомиться с судьбой другого мастера изобразительного искусства Сергея Бонгарта, открывшего в Америке школу живописи, которую посещали самые знаменитые звезды Голливуда. Под пером автора воскресают и образы поэтов третьей волны – друга Бродского Льва Лосева, прекрасных поэтесс Лии Владимировой и Ирины Ратушинской.
Но открывает книгу статья памяти поэта, который совсем не принадлежал к эмигрантам, но стал голосом русской поэзии для всего мира. Валентина Алексеевна Синкевич вспоминает о своих встречах и переписке с Евгением Евтушенко, о его яростном, самосжигающем служении русской поэзии на американской земле, о том, как беспрерывно ранила его непрекращающаяся зависть собратьев по цеху.
«О незабываемых» – это яркий, точный и очень искренний рассказ о людях, для которых Россия, пусть даже и за сотни километров, все равно оставалась своей и единственной. Валентина Алексеевна очень любила жизнь и была благодарным человеком, искренне признательным за встречи, которыми одарила ее судьба. Что и чувствуется буквально в каждой строке этой более чем достойной книги.