27 апреля 2024 года — 100 лет со дня кончины Николая Ивановича Андрусова (19(07).12.1861, Одесса, Российская империя — 27.04.1924, Прага, Чехословакия), выдающегося ученого: геолога, минералога, палеонтолога, стратиграфа. Из семьи Ивана Андреевича Андрусова, вольнонаемного штурмана Русского общества пароходства и торговли и Елены Филипповны (урожденной Белой). Родом Иван Андреевич был из Нарвы, хотя в семье считали, что Андрусовы происходили из Скандинавии или Англии, ведь после переселения их в Россию в XVIII веке фамилия звучала как Эндрюс.
В 1870 году семью постигло несчастье — 5 сентября трагически погиб во время шторма в Черном море близ Анапы Иван Андреевич. Мать, потеряв мужа, вынуждена была перебраться с детьми в Керчь к своему отцу, Филиппу Филипповичу Белому, керченскому купцу, славившемуся добрыми делами, чей дом по улице Айвазовского, 32, сохранился до сих пор. Пока дети не подросли и не стали самостоятельными, вдове Ивана Андреевича жилось несладко. Приходилось старшему сыну Николаю, еще гимназисту, давать уроки, помогая семье деньгами.
Учась успешно в керченской Александровской гимназии, куда Николай поступил в 1872 году (по окончании первого класса он был награжден великолепным изданием научно-фантастического романа Ж.Верна «20 тысяч лье под водой»), он увлекался археологией и пропадал целыми днями на Митридате (гора в Керчи). А чуть повзрослев, серьезно занялся геологией, изучая труды крупных исследователей и совершая многодневные геологические экскурсии по Керченскому полуострову сначала пешком, а затем нанимая подводу. Эти походы позволили будущему ученому собрать богатейшие коллекции образцов, ставшие основой для дальнейших исследований.
В 1880 году Николай Андрусов окончил с отличием гимназию и был зачислен студентом физико-математического факультета Императорского Новороссийского университета как стипендиат Русского общества пароходства и торговли. В год окончания университета он получил довольно крупную субсидию (300 рублей) от Новороссийского общества естествоиспытателей, которую использовал для поездки в западную часть Керченского полуострова, а затем вглубь Крыма, продолжив свои научные изыскания (1884). В том же году он опубликовал первую свою монографию «Геологические исследования на Керченском полуострове в 1882 и 1883 гг.».
Однако, несмотря на достигнутые успехи в учебе, его не оставили при университете для подготовки к профессорскому званию из-за того, что он подписал протест против отставки И.И.Мечникова. И только благодаря ходатайствам профессоров А.Ковалевского и В.Зеленского ему была назначена стипендия для поездки на два года за границу для пополнения знаний. В декабре 1884 года Андрусов вновь приехал в Керчь, чтобы повидаться с родными перед отъездом в Австрию.
В Вене он слушал лекции и работал в лабораториях под руководством Э.Зюсса, М.Неймайра, В.Улига, а в Мюнхене — И.Вальтера, К.Циттеля, О.Иекеля, в Загребе — С.Брусины. Ему удалось изучить геологические достопримечательности Германии, Франции, Италии, пообщаться с известным океанографом Чарльзом Муром. Он научился свободно говорить по-немецки, овладел основными западноевропейскими языками — английским, французским, итальянским, испанским.
Возвратившись в Россию в 1886 году, Николай Иванович обосновался в Петербурге, так как по предложению профессора А.Иностранцева был оставлен профессорским стипендиатом при Петербургском университете, там же проживала и его сестра Юлия, которая преподавала в гимназии после окончания Высших женских курсов, и его вторая сестра Авдотья, учившаяся в художественной школе. В 1888 году Николай Иванович выдержал магистерские экзамены, в 1889 году совершил первое свое путешествие в Закаспий, впоследствии ставший второй после Черноморья геологической провинцией, которой он посвятил свою деятельность. Ко времени его возвращения из экспедиции мать с двумя младшими детьми Вячеславом и Ниной переехала в столицу, и вся семья (кроме вышедшей замуж Юлии) стала проживать в большой квартире, снятой в аренду.
Проживая в Петербурге, он не оставлял без внимания город своего детства. Став добровольным консультантом керченской городской думы, Андрусов занимался проблемой водоснабжения города и многого достиг. Поэтому керчане назвали водопровод в городе Еникале, сооруженный по указаниям Николая Ивановича, его именем. Занимался также Андрусов и нефтяными разведками в окрестностях Керчи и готовил большую геологическую карту. Кроме того, ученый исследовал сложную геологию озера Тобечика и собрал богатую коллекцию моллюсков, палеофлоры, позвонков крупных рыб.
В 1889 году, после женитьбы на Надежде Андреевне (Генриховне) Шлиман, дочери немецкого археолога-самоучки Генриха Шлимана, первооткрывателя Трои, он переехал в Одессу, где получил должность лаборанта Геологического кабинета и занялся обширными работами по гидрологии и гидробиологии Черного моря. В 1890 году он защитил магистерскую диссертацию на тему «Керченский известняк и его фауна» и получил звание приват-доцента.
В 1891–1892 году состоялась вторая поездка Андрусова за границу, вызванная семейными обстоятельствами: скончался его тесть. Эту поездку Николай Иванович использовал для усовершенствования своих геологических и океанографических познаний, для расширения контактов с иностранными учеными. Он работал в Сорбонне, Загребском университете, участвовал в съезде британских натуралистов.
Возвратившись в Россию, Андрусов отправился в морскую экспедицию на турецком судне «Селяник» в Мраморное море для изучения процесса взаимного обмена вод Черного и Средиземного морей, состава их глубинной фауны и геологической истории. Затем он уезжает на Каспий изучать залив Кара-Богаз. В 1892 году Николай Иванович был удостоен медали имени Н.М.Пржевальского. Закаспийские экспедиции чередовались у него с преподавательской деятельностью в Юрьевском университете (Тарту) до 1905 года.
В 1897 году Андрусов защитил докторскую диссертацию на тему «Живущие и ископаемые Dreissensidae Евразии» в Санкт-Петербургском университете. Она была удостоена премии М.В.Ломоносова Императорской Санкт-Петербургской академии наук в 1898 году. Собранная на протяжении многих лет большая коллекция этой группы моллюсков позволила ученому описать около 170 их видов.
Дальнейший жизненный путь Андрусова был связан с Киевским университетом (1905–1912). Работая в Киеве, Николай Иванович каждое лето вместе с семьей выезжал на отдых в Крым (обычно в Судак). В 1909 году, отдыхая в Судаке, Андрусов принял участие в работе экспедиции по изучению Черного моря под руководством профессора С.А.Зернова, давно мечтая побывать на знаменитых Элькен-Кая — камнях, напоминающих парусные корабли. Его мечта сбылась в конце августа. В поездке его сопровождали С.А.Зернов и И.И.Пузанов, будущий профессор и автор книги «По нехоженому Крыму».
По воспоминаниям Ивана Ивановича Пузанова, Андрусов был «плотный, выше среднего роста мужчина с окладистой, темно-русой с проседью бородой, лысиной во всю голову и умными, смеющимися светло-карими глазами. “Одно из славных русских лиц” — простое лицо умного деревенского мужика. Все существо Николая Ивановича так и дышало энергией, умом и добротой. <…> Для меня лично, как я уже указывал, Н.И.Андрусов был как бы куском истории: это ведь он, участвуя в 1890 году в “глубомерной” экспедиции на канонерке “Черноморец”, открыл в глубинах Черного моря сероводород!
Будучи крупным геологом и палеонтологом, первейшим знатоком истории наших южнорусских морей, Н.И.Андрусов обладал также обширными познаниями в океанографии и зоологии, особенно в отношении фауны беспозвоночных Черного моря.
<…> И не удивительно! Происходя из семьи моряка, будучи уроженцем Одессы и питомцем Новороссийского университета, Николай Иванович ведь учился зоологии у таких корифеев, как А.О.Ковалевский и И.И.Мечников...
Когда мы уже в темноте явились с Зерновым на дачку, занимаемую Андрусовым, вся семья была в сборе: его супруга Надежда Андреевна, старший сын — мой товарищ Леня, младший сын Дима — в то время еще гимназист, и две дочери — старшая, задумчивая, лицом похожая на отца Вера и младшая, вся в мать, цветущая Марианна. <…>
Как сейчас помню этот вечер на террасе, ярко освещенной керосинокалильной лампой, в кругу высококультурной, симпатичной семьи! Разумеется, беседой руководил сам хозяин, речь которого, по обыкновению, блистала остроумием и глубокими мыслями. Будучи в то время увлечен изучением послетретичных морских террас Судака, Андрусов с жаром посвящал меня и Зернова в свои изыскания.
Лишь поздно вечером вернулись мы на пароход, взяв с собой Н.И.Андрусова с его легким багажом, ибо отход был назначен до восхода солнца 24 августа.
Быстро промелькнули немногие морские мили, отделявшие Судак от Феодосии. Мы шли довольно далеким курсом и приблизились к берегу, лишь огибая мыс Киик-Атлама (Дикий прыжок) с отделившимся от него камнем “Иван-Баба”, увенчанным древней часовенкой. Еще до полудня мы пристали к молу феодосийского порта.
<…>
Покончив с портовыми властями, наши моряки взяли отход на Керчь. Мы отвалили от мола и направились прямым курсом к “Камням-Кораблям”, посещение которых было главной целью поездки с нами Н.И.Андрусова.
Камни-Корабли представляют собой несколько крутых скал, возвышающихся в море в четырех километрах от берега Керченского полуострова, как раз против караваеобразной горы Опук. Два из этих камней, наиболее высоких, поразительно напоминают паруса какой-нибудь средней величины шхуны, откуда их старинное турецкое название “Элькен-кая” (парус-скала). Несомненно, они были известны мореходам еще в глубокой древности. Думают, что именно о них Гомер говорит в 13-й песне “Одиссеи”, рассказывая, как разгневанный бог морей Посейдон обратил в скалу корабль, шедший в Схерию...
<…>
Конечно, Н.И.Андрусова Камни-Корабли интересовали не только с фольклорной точки зрения. Посвятив много лет изучению геологии родного ему Керченского полуострова (отец его служил капитаном в Керчи, и Н.И.Андрусов там вырос), он оставил нерешенным вопрос о петрографической природе, а следовательно, и о происхождении Камней-Кораблей.
— С одной стороны, — пояснил он нам, сидя за обеденным столом, — это могут быть просто осколки ближайшей к ним горы Опук и, следовательно, состоят из меотического известняка. Тогда они действительно “нептунического” происхождения. Но не лишено вероятия и другое предположение, что Камни-Корабли — осколки огромного вулкана мезозойских времен, западный бок вулкана сохранился в виде знаменитого Кара-Дага, мимо которого мы только что проходили. В этом случае они образованы туфом или базальтом, следовательно, обязаны своим возникновением не Посейдону — Нептуну, а Вулкану. Лично мне последняя гипотеза кажется более вероятной. А белый цвет камней есть результат гнездования на них многочисленных бакланов, покрывших их своим пометом. — С глубоким интересом слушали мы все образное повествование Николая Ивановича и с нетерпением ожидали приближения загадочных скал — исследовательский энтузиазм Андрусова передался и нам.
Однако скалы показались лишь под вечер, и подошли мы к ним уже в полной темноте. Впрочем, для Андрусова это не было важно: ему надо было лишь высадиться на минуту на один из “кораблей” и отколоть от него кусочек.
<…>
Не забуду я этих минут напряженного ожидания, когда перед нами, подобно парусу “Летучего Голландца”, встала освещенная прожектором белая громада наиболее крупного камня. Его скаты были усеяны черными силуэтами сонных, ослепленных ярким светом бакланов, глаза которых, отражая лучи прожектора, горели как угли. Но вот отчалила лодка, на носу бородатая, гномообразная фигура Андрусова с огромным геологическим молотком в руках. Несколько взмахов веслами — и Андрусов уже на приступке скалы. Несколько увесистых ударов молотком — и возглас Андрусова: “Меотический известняк!” Несколько минут — и Андрусов уже на “Меотиде” и демонстрирует нам образцы самого обыкновенного белого меотического известняка, называемого в строительной технике керченским камнем.
Итак, проблема Камней-Кораблей была решена отнюдь не в пользу вулканической гипотезы: камни эти — не что иное, как остатки горы Опук, отмытые от нее вследствие векового наступания моря, несомненно сопровождавшегося опусканием под его уровень южной части Керченского полуострова. “Да, значит все-таки Посейдон — Нептун, а не Вулкан, — резюмировал Андрусов, бережно заворачивая в бумагу свои трофеи... — Знал, значит, старик Гомер, о чем пел”» [2].
В 1912 году Николай Иванович переехал в Петербург, но Министерство просвещения не утвердило его избрание профессором Петербургского университета из-за известного его радикализма. Ф.Н.Чернышев, директор Геологического комитета Академии наук, предложил ему работу в комитете, и Андрусов согласился. Кроме того, он занял профессорскую должность на Высших женских курсах. А Крым Николай Иванович посетит во время Первой мировой войны. Возвращаясь из Германии теперь уже в Петроград, Андрусов вынужден был из-за начавшихся боевых действий добираться домой через Крым и Керчь, затем через Тамань и Владикавказ. В 1914 году выдающиеся научные достижения Андрусова были отмечены избранием его в академики. После смерти Ф.Н.Чернышева он встал во главе Геологического комитета и, в основном, сосредоточился на исследовательской деятельности, не упуская и работу по организации Геологического музея, а также издания его «Трудов» и «Геологического вестника».
События Февральской революции 1917 года почти не затронули ученого. В 1914–1918 годах Андрусов — директор Геологического и минералогического музея им. Петра Великого Академии наук. В эти годы он посетил Крым дважды по командировкам от Академии. В 1918 году, находясь в Керчи, Андрусов решил перебраться в Симферополь, поскольку был приглашен заведовать кафедрой геологии в открывшемся в августе 1918 года Таврическом университете. Здесь из письма В.И.Вернадского он узнал о своем избрании в Украинскую академию наук.
В конце 1918 года в Симферополь после долгих странствий в экспедициях приехали сыновья Вадим и Дмитрий, и только от старшего Леонида, исследователя флоры и фауны Кольского залива, сотрудника Мурманской биологической станции, не было вестей, что не давало покоя Николаю Ивановичу. Только в октябре 1919 года Андрусов узнал о гибели сына, оказалось, что в 1918 году он был мобилизован по приказу военного командования правительства Севера и погиб в бою с Красной армией на Архангельском фронте. Это известие стало для Андрусова роковым: его поразил инсульт, отнялись рука и нога. На протяжении нескольких месяцев Николай Иванович находился в крайне тяжелом состоянии. Близкие решили вывезти его во Францию.
25 марта 1920 года Андрусовы сели в Севастополе на пароход «Aldo», взявший курс на Константинополь, и покинули навсегда Крым и родину. В это время в Республике Советов началась борьба с эмигрантами, и Академия наук исключила Андрусова из своих рядов. А в Париже их ждал дом, оставленный в наследство Надежде Андреевне ее отцом. С 1921 года Николай Иванович работал в лабораториях Сорбонны, денег катастрофически не хватало, а надо было поднимать двух младших дочерей, поэтому решили переехать в Прагу, где жизнь была дешевле. В Праге Андрусов работал в лабораториях Карлова университета и читал лекции, увы, совсем недолго.
Скончался Николай Иванович Андрусов 27 апреля 1924 года в Праге, похоронен на Ольшанском кладбище.
На родине Н.И.Андрусов не был забыт, в отличие от многих его коллег. Его работы по неогену стали отправной точкой дальнейшего развития стратиграфических исследований в Советском Союзе. В 1960-е годы были изданы его избранные труды в четырех томах.
В настоящее время имя Андрусова носит село в Крыму, грязевая сопка на Булганакском сопочном поле на Керченском полуострове, подводный грязевой вулкан на дне Черного моря, террасы в окрестностях города Судак, подводный хребет в Черном море к югу от Крымского полуострова, Медвежья пещера — карстовая пещера вертикального типа (шахта) на плато горного массива Ялтинская яйла, геологические обнажения в Камыш-Буруне, система гряд в Море изобилия на Луне (Dorsa Andrusov).
В Музее землеведения Московского университета установлен бюст Н.И.Андрусова (скульптор А.И.Тенета).
В 1991 году имя выдающегося ученого появилось в поселке Партизанском вблизи предприятия Управления «Укрчерметгеология», сотрудники которого ходатайствовали перед горисполкомом, чтобы новую улицу назвали именем Андрусова.
Вот только на доме № 32 по улице Айвазовского в Керчи, где прошли детские и юношеские годы ученого, нет памятной доски.
Источники:
1. Оноприенко В.И. Николай Андрусов: сдвиг истории и излом судьбы // Российские ученые и инженеры в эмиграции. М., 1993. С. 83–92.
2. Пузанов И.И. По нехоженому Крыму. М.: ГИГЛ, 1960.
В.Р.Зубова